Последний день отпуска

Одиннадцатого августа, в четыре часа дня, в редакции Волшебного Вестника треснул лёд в бокале с апельсиновым соком. Треснул от зычного окрика, неотвратимых шагов и терпкого осеннего привкуса в ветре и пятнистом солнечном свете, хлынувшим в дверь из приоткрытого витражного окна в коридоре:
- Паааааадъйоооооом! Перекличка. Кто живой и будет писать для выпуска первого семестра?
Вместе с обещанием осени в августовский зной вкралось предвкушение начала семестра. Васька, штатный призрак-журналист, реял под потолком и приветствовал Зол пальцем, чиркнувшим по горлу, после чего шустро соорудил верёвку из ремня и в сто сорок третий раз повесился на потолочной балке, как делал каждый август. Говорят, так он при жизни и кончился, не успев сдать статью к первому выпуску семестра, но лужёные желудки нынешних журналистов вид поскрипывающего в петле призрака не брал. Аппетит им портила растяжка под балкой, сквозь которую ходило полупрозрачное тело, с надписью почерком Завуча:
"И так будет с каждым, кто сорвёт дедлайн!"
Сам Васька, когда тому надоедало висеть, свесив язык набок, был весьма полезен: садился в петлю как в качельки и всячески острил, подбавляя материала в выпуск. Его изречениям всё собирались посвятить отдельную рубрику.
С балкона горестно охнуло - кажется, голосом Клопской:
- Отпуск кончился? Так быстро?
Женя знала, где искать: балкончик редакции удобно выходил на озеро и солнечную в это время сторону, поэтому летний отпуск тех служителей пера и дедлайнов, кому не свезло удрать, раскидывался по балкончику шезлонгами, бокалами с трубочками (или растрескавшимися чашками, если вы чем-то не угодили домовым) и девицами в купальниках.
- Мы договаривались, что отдыхаем до первых чисел августа, - Женька ковырнула лимонную дольку, насаженную на край стакана. - Пришло время попен драйтен.
- Блин, как быстро прилетел август.
- Чёрт. Может, ещё отдохнём?

- Под этим лозунгом у прошлой редакции прошло два года с лишним! - пытавшуюся увильнуть от обязанностей Ленору осадила Гроттер, но Зол приписала тёмной плюсик за попытку словчить - полезное умение, пригодится.
Кай, вновь припряжённый в качестве тягловой силы, разогнулся, поковырялся в ухе, утрамбовывая децибелы, и спёр ковырнутый Золоторёвой лимон. С балкона недовольно крякнуло.
- Золоторёва, вот ты больше не огнишь, а лёд от тебя всё равно трескается, - ящер постарался проводить взглядом льдинки, но они расплывались в разные стороны, а так косить глазами белобрысый не умел. - Ты где так орать научилась?
- У Алана
, - Женя тронула пяткой перетасканные ящики. - Один раз я приехала, когда у них был набор новобранцев и проходили учения. Три месяца каждое утро просыпалась от команд под окном. Алан после развлекался: если гаркнуть мне что-нибудь в ухо, я сажусь на кровати, не просыпаясь. А на "десять кругов вокруг замка" начинаю наяривать по спальне.
- На котором просыпалась?
- На третьем. И мутузила хохочущую монаршую бестолочь подушкой.
- А профдеформация у монаршей бестолочи не наблюдается?
- Наблюдается, - Женя легко стукнула дракона по лбу, сминая ехидный излом бровей. - Но мне нравится.
- Тогда ты кое-что забыла
, - пока Золоторёва разглядывала, как на этот раз Васька связал петлю, Громов тишком подвесил кольцо лимонной шкурки на ветку ссохшегося фикуса. - Во-первых, не просто "подъём", а "рота, подъём". Во-вторых, "равняйсь, смирно". А в-третьих, держи, - и дракон с головой накрыл тёмную рубашкой-камуфляжкой: предчувствие осени пришло лишь горько-тревожным запахом прелых листьев, а вот тридцать плюс никуда не делись, и дракон хмуро растёр шрам на груди, блестевший от пота. - Вот теперь - командуй.
Женька просунула макушку в ворот, помахала короткими рукавами и глянула на Громова из-за плеча.
- Ты же понимаешь, что обратно её не получишь?
- Третья!
- в голосе дракона слышались обречённость и страдание. - Ты больше со мной не живёшь, но ухитрилась отжать у меня ещё одну рубашку, и, заметь, я не напоминаю о том, что одна из них была моя любимая! И это я ещё не дожил до того момента, когда мне придётся открывать шкаф и интересоваться, какую рубашку Вороны мне надеть сегодня!
- Мы с мамой делали проще,
- Женя, примериваясь, застегнула рубашку на три пуговицы, сощурилась и расстегнула обратно, оставив рукава болтаться пятнисто-зелёными крыльями. - Мы просто объявили своим мужчинам, что гардероб у нас общий.
Кай застонал. Кажется, скоро ему придётся навестить одежный ряд Лысегорского рынка.
Женька, налюбовавшись собой в мутном зеркале в ажурной раме паутины, отправилась на балкон, командовать. Судя по лихому: "Брысь!" - зычный голос был натренирован не только Аланом, но и котиками. Ящер потоптался у дверей, прислушиваясь к тихому перебрасыванию датами, и отправился вниз, потому что ящики сами себя не перетаскают.
К седьмому ящику даты сменились смехом - а так как Кай терпеть не мог, когда кто-то отлынивает от работы, когда он пашет, то ящер отправился на балкон: словить других на увиливании от работы и самому схалтурить.
Его встретил полукруг женских спин, с тихим смехом и говором окруживший балконный парапет. Кто-то уже чернел загаром и белел полосой сменного купальника под лопатками, кто-то - раково алел и шелушился. Раздолье, в общем, любо-дорого смотреть... чисто эстетически смотреть, рука у пернатой была тяжёлая.
- А что это у вас тут такое? - дракон с любопытством просунул белобрысую макушку меж чьих-то обгоревших плеч - и под визг и смех получил по тыкве бокалом с соком: а что, вы думаете нарушить женское уединение можно безнаказанно?
- Смотри, - когда все отсмеялись, Женя показала на парапет и за него - в плещущее под балконом озеро, перекипающее солнечной рябью. Здесь оно было слишком близко, а вот если забраться повыше, под крышу главной башни, например - то оно будет казаться начищенной монеткой, застрявшей в зелени поляны и леса. - Теоретически, если спрыгнуть отсюда - то можно угодить прямо в озеро, но нас смущает вон тот вот каменный выступ в башне.
- Это вон тот вон, что ли?
- Громов ткнул в продолговатый постамент, где когда-то сидела горгулья - говорят, улетела после того, как ей предложили более комфортабельные условия в Соборе Парижской Богоматери. - Где птичий помёт подозрительно напоминает высохшие мозги, а вон то вот чёрное - подсохшую кровь? Эй, чего это вы все?
Кружок вокруг Кая вздрогнул и раздался.
- Ну, не хотите, как хотите, а мне идея понравилась, - и дракон, шагнув на парапет, не задумываясь и без перерыва, раскинул руки и просто сделал ещё один шаг - в пустоту. Летел глухим на одно ухо, потому что сверху что-то завизжало. А ещё, пожалуй, стоило проверить, не было ли в карманах дырок от бублика.
Падать вниз, когда ты человек, а не дракон, оказалось дольше - и несколько не по себе. Там у тебя есть два полотнища на спине и рефлексы, которые не дадут тебе убиться, и, ах, да - там ты не падаешь, там ты летишь. Даже если делаешь это мордой книзу. В крайнем случае можно обозвать это пикировкой.
Небо и лес смазались в длинную бело-голубо-зелёную полосу длиной в одно еканье в животе - и сверху показалось, что ящер разбил водную гладь, взметнув фонтан осколков, доставших аж до балкона.
- Водичка - огонь! - мотнув светлой тряпкой волос, нахальная морда вынырнула и махнула рукой. - Прыгайте!
- Подожди
, - Женя стёрла со лба брызги. - Сейчас я минут двадцать подумаю, позагораю, скушаю булочку, напишу завещание, поплачу - мысленно, вызову Алана, скажу ему, что я дура...
- Он скажет тебе, что он давным-давно уже это знает, прыгай давай, я тут поседею, пока ты на это решишься... Да пихните её уже там кто-нибудь в зад, не дайте мне постареть!
...в общем, последний день отпуска Волбешного Вестника прошёл весело.
В последний день отпуска бдела Евгения Золоторёва,
(все ещё) ученица тёмного отделения